В средствах массовой информации было напечатано несколько материалов, связанных со строительством автодороги Рудная Пристань – Варфоломеевка. Но они основаны на данных ее строительства в середине 50-х годов, когда оно было поручено созданному тресту «Дальметаллургстрой» – призванного строить предприятия цветной металлургии в Тетюхинском районе (комбинат «Сихали», предприятие 501, будущий Хрустальнинский горнообогатительный комбинат).
Я же хочу рассказать читателям о начале строительства этой дороги в 1946 году, потому что был непосредственным участником событий тех дней. Но прежде, чем приступить к рассказу, сделаю небольшое отступление, чтобы пояснить каким образом я оказался на строительстве дороги.
В конце 1943 года я был призван в армию из г. Саратова. А в начале 44-го оказался в 53 стрелковом полку, расквартированном в п. Галенки Октябрьского района в Приморье, где и проходила моя служба, в постоянных учениях и обстановке, приближенной к боевым действиям. Постоянные ночные тревоги, марш-броски, полевые учения и т. д. С объявлением войны Японии, наш полк был влит в пятую армию, прибывшую с Западного фронта. Участвовал в боевых действиях по разгрому Квантунской Армии в районе Янцзы. Затем парад победы во Владивостоке в связи с Великой Октябрьской социалистической революцией. Затем наступил период переформирования, формирования соединений и частей в связи с переходом на штаты мирного времени и началом демобилизации военнослужащих старших возрастов. В результате этих реорганизаций я оказался в отдельном саперном взводе, которому было поручено строительство дороги Сергеевка – Лангоу (название поселков и рек 46-го года).
После черновой пробивки этой дороги и частичкой ее грейдеровки и очередного переформирования частей я оказался в с. Чугуевка в отдельном 96 стрелковом батальоне, командиром которого был майор Ушаков. Произошло это примерно в начале 1946 года. К тому времени я из пулеметчика переквалифицировался в автогрейдериста.
Перед батальоном была поставлена задача сделать дорогу Варфоломеевка (Яковлевский р-н) – Установка Тетюхинского района. Выступая перед нами, командир батальона говорил, что задание это боевое, т. к. в Тетюхинскии район в связи с окончанием военных действий из Маньчжурии перебазируется мотострелковая дивизия, которая будет расквартирована в ряде сел и поселков этого района. Существующие между селами дороги и дороги по вывозке леса не обеспечивали мобильности для воинского соединения.
С весны того же года мы приступили к выполнению поставленной перед нами задачи. Организация работ была такая: где дорога была проезжая, наш взвод вел только подсыпку, а также грейдерование ее и дела глубокие кюветы для стока дождевых и подпочвенных вод. Саперный взвод через небольшие речушки и протоки делал мосты-настилы военного образца: пеперек речки ложили толстые бревна, а затем из кругляка делался настил. На участках, где дорога пробивалась впервые, выполнялся весь комплекс работ – от пиления леса до грейдерования. Через большие реки, как например, перед нынешней Ново-Чугуевкой (Даубихе) мосты были возведены ранее военным, так как здесь имелись крупные авиационные соединения. Так в Кокшаровке и Павловке стояли полки бомбардировочной авиации дальнего действия и истребительные подразделения для их прикрытия. Через реку с. Антоновка саперы навели большой понтонный мост. И так было по всей трассе.
Но, конечно, самые большие трудности при строительстве дороги представляли многочисленные перевалы. Грунт каменистый, техники никакой. Поэтому делали шурфы, затем в них закладывали взрывчатку, забучивали и производили взрыв. Уборку горной массы осуществляли механическими скреперами (грейдеры и скреперы были американского производства).
Наибольшие трудности мы начали ощущать после Антоновки. Здесь дороги, пригодной для автотранспорта, практически не было. Да и Малиновый перевал «прогрызть» было не так-то просто. Трудно было и там, где речки подходили вплотную к сопке или скалам. То, что за неделю или месяц отсыпали на полотне дороги, бывало за ночь бурная горная река уносила в никуда.
Трассировку и все геодезические работы выполнял инженер-капитан Петров с двумя солдатами. А нашим взводом руководил лейтенант, фамилию которого я, к сожалению, не помню.
Хочется сказать какое впечатление на нас производила уссурийская природа. В нашем взводе не было ни дальневосточников, ни сибиряков, все солдаты были из западных регионов страны и до Приморья ничего подобного в своей жизни не видели. Например, я вырос в степных просторах Приволжья. А здесь кругом море тайги, величаво распростершейся на сотни, тысячи километров. Особенно неизгладимое впечатление на нас производила тайга, когда мы смотрели на нее с вершины очередного перевала: с южного края сопки, покрытые лиственными породами деревьев, к северу сопки становились все круче и круче, а на их склонах росли могучие кедры, лиственницы, пихта, ясень. Самым потрясающим впечатлением была встреча с амурским бархатом, о котором мы знали только из школьных учебников, и никогда в жизни не видели. А какие реки! Сегодня ее переходишь вброд, а завтра от прошедшего где-то далеко в горах дождя она превращается в страшную стихию, сносящую все на своем пути.
В начале, не зная об этих особенностях приморских горных рек, мы располагали свой палаточный бивуак, как правило, на берегу. Но после одного внезапного ливня, когда нам с трудом удалось избежать затопления и потери продуктов и техники, стали выбирать место стоянки более осмотрительно. А ливни!? Нигде мне и моим товарищам не приходилось видеть извержения такого количества воды с небес, как в Приморье.
В то время в реках в изобилии вводилась рыба, и она была хорошим дополнением к солдатскому рациону. Помню свою первую встречу с ходом красной рыбы по реке. Это было в августе или сентябре. Командир взвода направил меня вместе с еще одним солдатом в Чутуевку на студабеккере в механический взвод нашего батальона, который стоял в том селе, за запчастями. Вечером ребята этого взвода пригласили меня на рыбалку. Мы отъехали на студабеккере от Чугуевки примерно, километров на тридцать на какую-то реку. То, что предстало перед моими глазами, превзошло самые смелые предположения о богатстве приморских рек. По мелководью неширокой речки сплошным потоком шла серебристая, местами выходящая наружу воды плавниками, стена невидимой доселе мной рыбы. Солдаты механического взвода в считанные полчаса примитивными орудиями лова набросали большой серебристой рыбы столько, что она едва вместилась в шести больших деревянных бочках, стоящих в кузове студабеккера.
Но еще больше было мое удивление, когда из распотрошенной рыбы в ведро полилась красно-золотистая икра! В общем, вернулись мы из Чугуевки с запчастями и бочкой рыбы, которая очень понравилась солдатам нашего взвода в свежем и соленом виде.
А какие разноцветные луга в поймах рек! Какие только цветы там не растут! А осенний или весенний рев изюбра, от которого в вечерней или утренней тишине волосы становятся дыбом, и сердце почему-то замирает в непредсказуемой тоске.
Приходилось нам встречаться и с медведем, и со стадами кабанов, кабаргой и другими прекрасными животными, обитающими в уссурийской тайге, в центре которой волей военной судьбы нам пришлось делать дорогу жизни.
А то, что мы делали именно дорогу жизни, нам, солдатам стало понятно из рассказов нашего комбата, а затем и от местных жителей окрестных сел. Нам говорили, что дорога строится не только к месту дислокации военных частей, но и к расположенным на северо-восточных склонах Сихоте-Алиня промышленным комбинатам, добывающим из его недр цветные металлы и не имеющим других путей связи с краевым центром, кроме морского пути. Но об этом несколько позже. Отвлекся я от главной темы – строительства дороги.
Когда начали пробивать трассу на Малиновом перевале и на подступах к Кавалерово в конце 1946 года, нам на помощь были брошены около роты пленных японцев, лагерь которых находился в районе с. Суворово Тетюхинского района. В то время там была расквартирована одна из воинских частей. Пленных ежедневно привозили к нам на студабеккерах. На их долю приходилась работа по пробивке шурфов и небольших горизонтальных ниш, в которые потом солдаты закладывали взрывчатку и проводили взрывы. Затем те же японцы вручную или с помощью скреперов убирали взорванную массу. Так метр за метром, километр за километром, от речки по долинам, от долин по сопкам и наоборот.
После дислокации в Поге, Нижних Лужках мы наконец, перебрались в Кавалерово, Это был самый большой населенный пункт на нашем пути строительства. Конечно, тогдашнее Кавалерово не имеет ничего общего с сегодняшним его обликом. Вся деревня была застроена частными домами и несколькими бараками-общежитиями, административный и промышленными сооружениями барачного типа. Но для нас, проведших в тайге больше года, где днем и ночью съедал гнус, поливали ливни, жгло яркое приморское солнце и продували страшные морозные ветры, это был верх цивилизации.
Во время дислокации нашего подразделения в Кавалерово мы многое узнали из истории возникновения этого поселения. По рассказам старожилов свое название Кавалерово получило вскоре после русско-японской войны 1905 года, когда здесь поселились три кавалера Георгиевских крестов, полученных ими за оборону Порт-Артура. Здесь же нам показали скалу, под которой разбивал свой бивуак Арсеньев с Дерсу Узалой во время их путешествия по дебрям Уссурийского края.
Но больше всего кавалеровцы гордились и с удовольствием об этом рассказывали, как здесь в довоенное время были открыты геологами большие запасы оловянных руд, и уже с началом Великой Отечественной войны десятки бригад старателей добывали из осыпей минералов олова касситерит и в небольшим мешочках отправляли на завод, внося свой посильный вклад в разгром ненавистного врага. В те же годы, когда мы находились в Кавалерово практически уже работало три рудника: Оловянный, Лифудзинский и Хрустальный, на которых руда добывалась из жил штольневых запасов, заканчивалось строительство первой небольшой Лудьевской фабрики, работало несколько агрегатов на Кенцухинской электростанции.
В Кенцухе быстрыми темпами солдаты сооружали военный городок. Поскольку кирпича не доставало, то солдатские казармы выкладывали, используя бутовой камень. Кстати, после расформирования дивизии во второй половине 50-х годов многие постройки военного городка используются до сего времени в интересах народного хозяйства района, а в бывших двухквартирных домах офицерского состава, построенных, как правило, из кирпича или дерева, до сего времени проживают труженики района.
В Кенцухе был расквартировал штаб дивизии и два полка. Нам стало проще обеспечиваться питанием и ремонтировать технику, мы могли регулярно мыться в поселковой бане и посещать клуб, танцы и кино. В Кавалерово правда нам не пришлось долго задержаться, так здесь да нас поработали саперы: они сделали мост через речку в месте где сейчас находится большой бетонный мост при выезде с Кавалерово на Чугуевку или в аэропорт. Мы только отгрейдеревали дорогу, сделали кюветы и другие работы. Дальше наш путь пролегал через с Установку Здесь была неплохая полевая дорога, которую мы расширили, местами выпрямили, подсыпали, отгрейдеровали. Командиры объяснили, что нам предстоит самая трудная и ответственная работа за все время ее строительства, сделать дорогу через два перевала Сихотэ-Алиня и связать Кавалерово с Тетюхе именно этой ближней дорогой. Известно, что до ее строительства из Кавалерово в Тетюхе ездили через деревни Сувоpовo, Тадуша, Нижнюю и Верхнюю Монастырки и на Тетюхе-Пристань, а затем уже в Тетюхе.
Изыскания, проведенные военными о возможности прокладки дороги по маршруту, где она проходит в настоящее время, показали, что потребуются большие работы по прокладке насыпи по болоту, а также строительство большого моста. В то время у военных строителей такой техники не было и было принято решение о строительстве дороги через перевалы. Не лучшее решение проблемы, но такова была обстановка.
Наше подразделение, расположилось на небольшом хуторке Скобелевка, которого давно уже нет. После прокладки трассы военными геодезистами, пошли военнопленные японцы, которые валили лес по трассе и вели его уборку. Деловую часть леса забирали военные, часть поставлялась предприятию в Кавалерово для крепления горных выработок. А вообще, значительная его часть уходила под обрыв сопки, по которой шла дорога, а в зимнее время на пожег при проходке шурфов и обогрева работающих.
Схема прокладки дороги использовалась такая: ширина дороги была не более 4-5 метров. На ней, конечно, не могли разъехаться две встречные машины, поэтому через каждые сто метров делались ниши (карманы) в скале для разъезда машин. После взрывных работ породу убирали, сейчас трудно в это поверить пленные японцы с помощью носилок, тачек и лопат. А затем все планировочные работы проводилась автогрейдерами. Дорога проходила практически по вершине перевала, с которого открывалась великолепная панорама тайги, за кромкой которой в лучах восходящего солнца виднелась ярко-синяя кромка Японского моря. Глядя на море, пленные японцы вставали на колени и молились, а нам и конвоирам на пальцах с помощью нескольких русских слов пытались объяснить, что там за этой кромкой моря их Родина – поднебесная Империя. Молитва в утренние часы на этy кромку моря была у них своеобразным обрядом.
Не менее впечатляющее зрелище открывалось с противоположной стороны узкая лента, пробитой нами дороги и обрыв ко дну распадка достигающий местами 300-400 метров. Ехать по этой практически колее на машине и смотреть вниз было нелегко. Выдержать такое зрелище мог только человек с довольно крепкой нервной системой. Да и понятно всем, проезжающим впоследствии по этой дороге, что ошибка водителя или неисправность машины непременно приведет к гибели.
Как бы там ни было, но к весне 1947 года пролаз через перевал нами был сделан и мы оказались чуть выше нынешнего поселка Высокогорск (в районе старого кладбища).
И перед нами стояла задача осуществить штурм второго Кенцухинского перевала. И хотя он был значительно меньше первого, но здесь сложностей нам предстояло немало.
Работы с той стороны перевала шли довольно успешно и споро. Когда же мы приступили к работам на тетюхинской стороне перевала, работы замедлились, так почти каждый метр мы пробивали в скалистой горной массе.
Как-то к нам в начале лета, прибыл человек с несколькими сопровождающими. Он: представился директором комбината «Сихали» с Тетюхе – Иваном Трофимовичем Рагулиным. После взаимного знакомства и ознакомления с выполненным нами объемом работ и с тем, что нам еще предстояло сделать, Иван Трофимович обратился к нам с просьбой обеспечить прокладку дороги до Горелого к 7 Ноября. За что обещал нам всестороннюю помощь и бочонок медовухи на праздник. Слово директора оказалось твердым: вскоре в наше распоряжение было выделено две машины, которые нас постоянно обслуживали, выделял горючее и взрывчатку, когда у нас случались перебои с доставкой. Водителями на этих машинах работали Виктор Гужвинский и Федор Исаков. Работа пошла слаженнее. Дошли до пасеки Сазонкина, а там уже была полевая дорога от Горелого на Нежданку и в Кривую падь, там были частные сенокосы. Обязательство мы свое выполнили, сдержал свое слово и директор. Октябрьские праздники провели хорошо, весело, с новыми товарищами и друзьями.
Вот так коротко о строительстве первой дороги с Варфоломеевки, которую вели небольшие подразделения военных строителей в те далекие годы. А потом уже во время второй половины 50-х настоящую грунтовую дорогу с щебеночным покрытием вел трест «Дальметаллургстрой» с помощью подрядчика Всесоюзного треста «Союзэкскавация». Но это уже другая тема.
Здесь я еще назову своих товарищей, с которыми, два года выполнял эту важную работу. Строил дорогу жизни, которая меня, саратовского парня навсегда завела в Тетюхе, где я нашел свое счастье, создал семью, вырастил детей. К сожалению не все имена сохранились в памяти. Как-никак прошло пятьдесят лет с того дня, когда был сделан первый кювет на этой дороге. Но их фамилии я помню и сегодня.
Кроме меня, Ситникова Петра Наумовича, на строительстве в нашем подразделении работали: Скотников и Бичкуров, выполнявшие с инженером-капитаном Петровым геодезические работы по прокладке трассы дороги. Еременко второй со мной грейдерист. Мухибулин выполнял с пленными японцами все земляные работы. Токарев – подрывник, Чернов – шофер, Алексеев – повар. Два дневальных солдата и часовые по охране лагеря. После прокладки этой дороги появилось регулярное автомобильное сообщение с Варфоломеевкой. До нее с Тетюхе при благоприятных условиях можно было на автомашине доехать за двое суток.
Надо понимать, что это была все-таки военная дорога, а не государственная. С тех пор некоторые грузы для деятельности существующих промпредприятий стали поступать в Варфоломеевну», а не во Владивосток и Находку. В Варфоломеевке начали строиться базы для складирования народно-хозяйственных грузов. Таким образом, Тетюхе с тех пор имело регулярное транспортное сообщение с краевым центром и другими городами края, что, безусловно, положительно сказалось на дальнейшей деятельности промпредприятий и социально-экономического положения населения.
После Октябрьских праздников наше подразделение в конце 1947 года было передислоцирование в г. Спасск-Дальний, а мы с двумя грейдерами остались в Тетюхе. Ремонт грейдеров велся в механическом цехе комбината «Сихали».
Жил я со вторым солдатом в семье известного в районе участника партизанского движения Павла Васильевича Закомолдина. Весной 1948 года грейдер отправили в Спасск, а меня оставили. Я, по договоренности нашего комбината и директора комбината выполнял грейдерование дороги от Нежданки до больницы, а затем на третьем разъезде вел планировочные работы на аэродроме для посадки почтовых самолетов.
Весной 1948 года в Тетюхе начали прибывать первые автоколонны мотострелкового полка, для расквартирования которого на Горбуше военными строителями велось строительство военного городка.
После окончания работ на аэродроме, я всю вторую часть лета и осень был занят на грейдеровании дороги от угольного склада на железнодорожной станции Горбуша до Синанчи. В то время комбинат «Синанчаолово» набирал темпы добычи олова и ему придавалось большое значение. Трудно было мне одному со своим грейдером вести работы, особенно, через Синанчинский перевал, но к зиме 1949 года это задание было выполнено.
В Синанче я жил в семье замечательного человека Егора Жилина. С его сыном Иваном Егоровичем мне потом пришлось работать ни один десяток лет, в том числе и на строительстве других дорог в районе.
И только весной 1949 года я со своей техникой был отправлен в город Спасск к месту расположения нашего батальона. Уже в марте 1950 года меня демобилизовали из армии и я решил поехать на работу в Тетюхе. От Варфоломеевки до Тетюхе я ехал по «своей» дороге, которую строил с товарищами более двух лет. И сейчас воочию видел ее прелести и недостатки.
По прибытию в Тетюхе, я остановился у старого знакомого П.В. Закомолдина и уже 28 марта начал работать на кирпичном заводе комбината «Сихали», откуда в 1983 году ушел на пенсию. Правда, в строительстве уже государственной дороги Тетюхе-Пристань-Варфоломеевка мне пришлось участвовать еще раз.
Проработав в комбинате «Сихали» на кирпичном заводе до 1954 года, перешёл работать в управление «Союзэсковация» бульдозеристом и работал на строительстве этой дороги, которая официально вошла в строй в 1956 году. После этого я вновь вернулся в комбинат «Сихали» теперь уже в транспортный цех бульдозеристом.
Кстати, со мной в Тетюхе демобилизовались с нашего подразделения и затем здесь работали до ухода на пенсию М. Чернов и В. Токарев. Им, как и мне, за время работы на строительстве дороги, понравилась благодатная Приморская земля, и мы с ней связали свою судьбу навсегда.
Василий Константинович Токарев продолжал свою «подрывную» работу, но уже в качестве взрывника на подземных работах Второго Советского рудника, с которого и ушел на пенсию.
Мне же, наверное, на роду было написано всю свою длинную трудовую деятельность, строить дороги и вести другие земляные работы с помощью мощной современной техники,
Работая в комбинате «Сихали» в последствии, объединении «Дальполиметалл», я непосредственно участвовал в строительстве дорог на карьер Верхнего рудника, здесь вел вскрышные работы, строил дорогу и участвовал во вскрышных работах карьера объединения «БОР» (в первоначальном периоде), такие же работы мне пришлось выполнять на Третьем Советском руднике, участвовать в строительстве непростой дороги от Краснореченска до рудника Дальнего (руководил этими ответственными работами Иван Егорович Жилин), затем дорога через перевел к новым месторождениям за перевалом Смирновского месторождения. Трудная дорога в моей жизни была и на Лысогорку. Дело в том, что часть этой дороги проходила через Сихотэ-Алинский заповедник и условия ее прокладки были очень строгие, но все обошлось, и дорога была сделана, предприятию не было предъявлено никаких штрафных санкций.
Пришлось выполнять и работы при строительстве дороги с Кавалерово на Ольгу. И последние работы мне пришлось вести при улучшении дороги на Красногорское месторождение, но к сожалению, горные работы на нем не получили дальнейшего развития и оно законсервировано до лучших времен.
И теперь, куда бы я ни поехал, я всегда встречаю очень дорогие мне места, где я вместе со своим верным другом – бульдозером штурмовал перевал, делал насыпь к очередному мосту или делал очередной обход неподдающейся скалы. И бывает очень радостно, что в этих человеческих творениях есть и моя толика тяжелого, но вместе с тем и радостного труда на счастье людям. Значит, жизнь мы прожили не зря, и после нас в памяти людей останутся воспоминания о тех людях, которые в грудные, а иногда и в экстремальных условиях оставили этот след на прекрасной Приморской земле, в дебрях Уссурийской тайги.
Большое спасибо за статью! Мой прадедушка Виноградов Николай служил в 50-х в Кенцухе, есть несколько фотографий. Если кого-то заинтересует или есть какая-то информация, пожалуйста, напишите lusikandreevna@mail.ru
Здравствуйте. Очень интересный рассказ. Я краевед интересуюсь историей Тернейского района. Про строительство дороги, особенно через Сихотэ-Алинский заповедник информации вообще не встречала. Очень хотела бы пообщаться на эту тему.
С уважением Наталья П.
На аэродром в Галёнках, между прочим, базировался знаменитый полк "Нормандия – Неман" который и перевели сюда после войны. В нём-то Ваш папа и служил. Можно бы об этом поподробнее написать. Полка этого уже там нет, и вообще его нет.
Дальний давно заброшен. Туда дорога через Краснореченск и Чертов перевал идет: на Еловый, Иман (Ното) и Журавлевку(Ното). Как закрыли рудник, так жители переехали, кто в Краснореченск, кто в Тетюхе (Дальнегорск) и т.д. Служил я с одним пареньком из Дальнего, а его дедушка с бабушкой были нашими соседями, в Крейсе. Дальше Чертова перевала я не был. Есть фотографии верховьев р. Рудной (Тетюхе) и дороги на Дальний.
