Приморская топонимия причудлива и запутана. Тунгусо-манчжурские названия трансформировались китайским, я затем русским языками. Названия местных гор, рек, долин и других географических пунктов в течение сотен лет многократно искажались, трансформировались, преображались в соответствии с языковыми традициями сменявших здесь друг друга народов. При этом территория современного Приморья за последние две тысячи лет многократно меняла хозяев, от племен каменного века до современных народов России. Сюда на протяжении сотен лет сбегали ссыльные и преследуемые законом жители Кореи (Когурё), Китая (Хань), сюда перекочевывали целые народы, например, чжурчжени, которые искали здесь спасения от татаро-монголов Чингизхана. И каждый приход новых людей нес за собой переименование или искажение существующих названий, порой – многократное, которое почти до неузнаваемости искажало первичное произношение. В качестве примера можно привести происхождение названия реки Суйфун (Раздольная): бохайский округ Шуайбинь, иначе Суйубинг, административный центр которого располагался на месте Южно-Уссурийского городища. Во времена Золотой империи чжурчжэней этот округ был преобразован в губернию Сюйпинь, иначе Суйпинь, Суйбинь, административный центр которого скорее всего располагался на месте Краснояровского городища, находящегося к югу от современного г.Уссурийска на правом скалистом берегу реки Суйфун рядом с с. Утесное. Из изложенного видно, что название реки Суйфун берет свое происхождение по крайней мере с VII в. н.э. [1]
Фрагмент карты-приложения к пекинскому договору от 1860 года, составленная русскими картографами в 1859-1864 годах. На ней уже зафиксирован топоним Тютиха, хотя первая русская экспедиция побывала здесь в 80-х годах 19 века.
Есть в приморской топонимики примеру удивительной «приспособляемости», «гибкости» топонимов, которая помогла им пережить тысячелетия, пройти через несколько языков и при этом остаться хотя и видоизмененными, но вполне похожими на своих предшественников. Например, река Туманная, которая расположена на границе трех государств: России, Кореи и Китая. В разные периоды времени она носила названия Тумень-Ула, Тумынцзян, Туманган…
Исследователи приморской топонимики порой до хрипоты спорят о корнях того или иного топонима. Одним из таких, спорных названий стало название Тетюхе (Тютихе), которое носили река и поселок, ставший впоследствии городом Дальнегорском.
Возьму на себя смелость предложить еще одну версию происхождения топонима.
И последняя оговорка от автора этих строк. В тексте порой будут попадаться понятия «китайские топонимы». Я умышленно беру слово «китайские» в кавычки, так как многие из применявшихся до реформы 1972 года топонимов по моему убеждению, имеют не китайское происхождение. Они были «китаизированы» путем искажений произношения либо добавлением китайских формант -хэ, -гоу и других. Причем происходило это, в основном уже после того, как приморские земли стали русскими, российскими, во второй середине 19 века.
Китайские иезуиты
Карта Д'Анвиля с изображением северо-востока Тартарии, территория современного Приморья и провинции Хейзуцзян КНР и части корейского полуострова.
Беда с анализом приморских топонимов и нашего Тетюхе (Тютихе), в частности, еще и в том, что практически нет достоверных письменных источников, которые бы зафиксировали написание местных топонимов двести-триста лет назад. Исключения есть, но они крайне редки. Одним из самых ценных источников информации для изучающих приморскую топонимику, является так называемая карта Канси, которую называют еще картой иезуитов, или картой Д'Анвиля.
В конце 18 века китайский император Канси решил осовременить науку и культуру Китая, сблизить ее с европейской, а заодно упорядочить свои знания о возглавляемой им империи. Для этой миссии в Поднебесную были приглашены европейские ученые светила, миссионеры ордена иезуитов: математики, филологи, картографы. На всякий случай давайте запомним, что император Канси был манчжуром по происхождению, а территория современного Приморья была манчжурской землей.
Нельзя сказать, что европейцы до того не бывали в Китае. И бывали, и карты составлять помогали. С поистине иезуитским хладнокровием, терпением и настырностью они подбирали «ключики» к китайским императорам с 16-го века. И подобрали.
К концу 17 века иезуиты настолько овладели доверием императора, что даже участвовали в международных делах Китая. Так, в 1689 в качестве переводчиков и советников принимали активное участие два иезуита: Жебрилион и Перейра. Согласно этому договору Россия покинула берега Амура, чтобы вернуться сюда только полтора века спустя.
К началу 18 века Канси получил довольно подробные и вполне достоверные карты своей империи. Иезуиты описали и картографировали Печелийский залив, Внутреннюю Монголию, Корею… Не забыли и о Приморье. В 1837 году, в Атласе Д'Анвиля, изданном по материалам исследований иезуитов, есть карта так называемой Tartarie Chinoise –китайской Тартарии, современного Приморья. На этой карте, составленной более трехсот лет назад встречаются узнаваемые и сегодня названия: Hinka (Ханка), Sihata Alin (Сихоте-Алинь), Niman (Иман, Большая Уссурка), Suifong (Суйфун, Раздольная), Amba (Амба), Lefou (Лефу, Илистая), Ousoury (Уссури), Lafala (Лафуле, Тадуши, Зеркальная).
Из всех этих названий в современной официальной топонимке используются лишь Ханка, Сихоте-Алинь, и Уссури, правда за триста лет название Сихоте-Алинь со скромного межгория в верховьях Уссури распространилось на весь горный хребет, отсекающий континентальную часть Приморья от приморской, а вот красавица Уссури и Ханка на расположены на старинных картах вполне узнаваемо, на тех же местах, на которых мы привыкли их видеть. Остальные топонимы были стерты с карты в 1972 году, в период борьбы с «китайскими» топонимами. И все же из выделенного ряда особо хочется выделить реку Лафуле. К ней, как и как к манчжуру, китайскому императору Канси мы еще вернемся.
Иезуитская карта Тартарии производит двойственное впечатление. С одной стороны – прекрасно описанная и довольно подробно картографированная центральная часть приморья, с другой стороны – кое-как нарисованное побережье. Из прибрежных пометок того времени узнаваемо лишь название Лафуле, да много говорит надпись, нанесенная вдоль прибрежной черты о том, что берега местных рек завалены мертвой рыбой. Видимо, описано состояние рек после нереста лососей. Эти реки и сейчас ежегодно наполняются горами умершей рыбы.
Однако в таком резком контрасте сведений нет ничего удивительного. Достоверно известно, что маршрут одной из экспедиций иезуитов пролегал по территории современного Приморья и проходил примерно так: от устья реки Туманган к долине реки Раздольной, далее вниз по Лефу, затем вдоль озера Ханка, вниз по Сунгари, Уссури и Амуру до устья. В составе экспедиции, которая прошла в 1809-1811 годах было сразу три ученых-иезуита: Пьер Жарту (Pierre Jartoux), Жан Баптист Режис (Jean Baptist Regis) и Эренберт Фридель (Ehrenbert Friedel). Двое первых из перечисленных позже издали книги о своих мытарствах в здешних метах, а Жарту, кроме того, открыл для мира чудотворный корень жизни женьшень. О том, чтобы кто-то из императорских картографов прошел берегом Японского моря по территории современного Приморья достоверных сведений нет. Собственно, потому и описания этих мест туманны, карта приблизительна, а очертания берегов ни на что не похожи. Но откуда же тогда на иезуитских картах взялось дошедшее почти до наших дней название реки Зеркальной – Лафала?
Могила безвестного картографа?
В 2003 г. при проведении Амуро-Приморской археологической экспедицией Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН разведочных изысканий в Восточном Приморье, в долине реки Зеркальной местный житель с. Богополь Андрей Фролов показал археологам объект, который он назвал печью. По словам самого Фролова, в детстве он находил в этой «печи» железные наконечники стрел и бронзовые украшения.
Дальнейшее описание объекта заимствовано из статьи археолога О.В. Дьяковой, которая в 2004-2005 году провела археологические изыскания на этом объекте [2].
«Среди высокой травы едва просматривалось куполообразное каменное сооружение с двумя зияющими провалами с южной и северной стороны. Высота его превышала 1 м. В плане купол имел форму правильного круга диаметром 4,5 м. Внешняя поверхность объекта была задернована. При проведении раскопок под дерном обнажилась насыпь, состоявшая из щебня, скальных обломков и суглинка. Выяснилось, что уцелели только верхняя часть купола и боковые своды (рис. 4). Внутри оказался каменный ящик прямоугольной формы, заполненный материалом рухнувшей насыпи и камнями.
Купол был выложен из камней разных размеров (от 10 до 35 см длиной) в виде арки. Техника арочной кладки требовала использования помимо прямоугольных камней каменных клиньев, загонявшихся между ними.
Основание каменного свода покоилось на горизонтально выложенных плоских камнях, являвшихся своего рода фундаментом.
Ниже фундамента, удерживавшего свод, находился каменный ящик прямоугольной формы размером 303x100 см.
При разборке каменного и щебенистого завала, оказавшегося внутри каменного ящика, были обнаружены бронзовые монета и бубенчик. Согласно определению А.Л. Ивлиева (устное сообщение), это маньчжурская монета Шунь чжи (1641-1661 гг.).
Бубенчик шаровидный, с круглой петелькой вверху. Его длина 2 см, диаметр 1 см. Подобные бубенчики в форме дракончиков и лягушек, но более крупного размера были широко распространены в I – начале II тыс. н.э. в средневековых культурах Дальнего Востока – мохэской, бохайской, амурских. Бытовали они и в этнографическое время у тунгусо-маньчжурских этносов Приморья и Приамурья. В Китае подобные украшения используют для отпугивания злых духов до сих пор и нашивают на обувь, кошельки, одежду.
Каменный склеп у с. Богополь датируется по обнаруженной в нем маньчжурской монете Шунь чжи XVII в. Такие монеты выпускали с 1641 по 1661 г., что приходится на время становления и укрепления Маньчжурского государства, основанного чжурчжэнем Нур-хаци. Чжурчжэни же, как известно, были прямыми предками маньчжуров и ближайшими родственниками тунгусо-маньчжурских племен Приморья и Приамурья. Последний год выпуска монет Шунь чжи вплотную смыкается с началом правления императора Канси (1662-1722. Хождение же монет Шунь чжи в Маньчжурском государстве, естественно, выходило за хронологические рамки их выпуска. Поэтому возведение каменного склепа у с. Богополь может быть датировано не ранее 1641 г.»
Далее автор выдвигает две версии для кого был построен этот каменный склеп. Согласно одной из них, склеп мог был сооружен для погибшего вдали от родины манчжурского военачальника, который мог быть в этих местах для того, чтобы завоевывать рабов. Во время правления Канси такие походы были обычной практикой. Однако такой метод захоронения не типичен для манчжуров Тунгусо-маньчжурские племена в эпоху средневековья, т.е. в I – первой трети II тыс. н.э., хоронили своих умерших, в т.ч. и знать, в грунтовых и курганных могильниках. Арки возводили на Корейском полуострове при строительстве усыпальниц когурёсцы, но это было, как минимум, на полторы тысячи лет раньше. Примерно в это же время арочная кладка использовалась в Китае эпоху династии Цзинь. Знали ее и кидани, возводившие склепы из кирпича в эпоху империи Ляо (916-1125). Поэтому, возможно что в склепе был захоронен вовсе не военачальник, а умерший католический иезуит. Один из тех, кто по приказу императора Канси собирал материалы и картографировал смежную с империей территорию. Однако по каким-то причинам неизвестный нам иезуит-картограф погиб и был захоронен. А материалы, собранные им, то ли были утеряны, то ли их попросту не успели собрать.
В пользу этой версии говорят следующие факты: устройство каменного склепа, техника и приемы его возведения, кладка арочного свода, наличие в западной стенке ниши-алтаря. Выявленная техника каменной кладки с арочными сводами – традиция, широко распространенная в античную эпоху в греко-римском мире, дошедшая до Северной Африки, в частности до Карфагена. На дальневосточную окраину она вполне могла быть принесена католиками-миссионерами, для погребения которых и использовалась.
Это предположение, конечно, нуждается в проверке. Ведь имена всех иезуитов, которые навсегда перебрались к императору Канси из Европы, хорошо известны. И все же можно предположить, что здесь был кто-то из числа помощников или учеников иезуитов. Это хорошо объясняет тот факт, что из всех топонимов с морского побережья Тартарии на карту иезуитов попала лишь Лафуле, место погребения безвестного картографа, который просто не успел описать другие места, сгинув в безвестности на краю мира. А жаль. От места его погребения, от долины Лафалы-Зеркальной до Тютихе – Рудной всего километров тридцать. И между долинами этих рек испокон веков была проложена тропинка-дорожка. О том, насколько древней является эта тропа, красноречиво говорит следующий факт: в 2012 году на седловине перевала Дальнегорский, который пересекает древняя тропа, в бруствере, оставшемся от прокладки кабеля, были обнаружены два каменных отщепа и кремневый нуклеус (заготовка для каменного орудия). Вполне возможно, что эти артефакты были дарами местному божеству, духу, обитающему на перевале от путников, которые прошли этот перевал еще в каменном веке.
Выжженая земля
Однако вернемся к поискам Тютихе на старинных картах. То, что местные подземные кладовые были хорошо известны древним людям – давно и многократно подтвержденный факт. Дальнегорские краеведы обнаружили множество свидетельств того, что дальнегорские полиметаллические и золотоносные месторождения разрабатывались тысячи лет. Однако и здесь есть весьма существенная оговорка. Разрабатывались вплоть до чжурчженской эпохи. То есть в исторические периоды до возникновения чжурчженского государства Цинь (примерно до 1115 года) долина реки Рудной была достаточно обжита и заселена. Здесь есть золотой рудник бохайских металлургов, которые жили до чжурчженей, есть крепость и порт тех же бохайцев, есть стоянки и поселения людей железного, бронзового и каменного веков. Однако после возникновения империи Цинь дальнегорская долина словно вымерла. За все время археологических изысканий здесь не найдено артефактов, относящихся к чжучженскому периоду. Были найдены лишь пара чжурженских монет, но и те, скорее всего, были утеряны из женского украшения, из монисты случайной аборигенки, вполне возможно, уже после того, как чжурчженское государство перестало существовать.
Отсутствие чжурчженей в богатой полезными ископаемыми долине просто удивительно. Чжурчжени были прекрасными металлургами, хорошими рудознатцами и дотошными изыскателями. Они крайне нуждались в металлах, которые в Рудной-Тетюхе в то время буквально лежали на поверхности. При этом городища Чжурчженей есть южнее и севернее Тетюхе: в Кавалеровском, Ольгинском и Тернейском районах. В Ольгинском районе, у села Новониколаевка находится огромный по тем временам металлургический комплекс, здесь выделывали железо. Но тетюхинскую долину они почему-то обходили. А может не обходили? Может быть просто тщательно скрывали от сторонних глаз богатый рудник, а тем, кто не имел прямого отношения к добыче руд, не давали, не разрешали здесь жить? Может быть просто один из могущественных мандаринов того времени ревностно хранил личный тайный серебряный рудник? Хранил так ревностно, что даже не посчитался с императорским указом, и попросту прирезал ученого картографа, который лишь приблизился к его тайным сокровищам. Зарезал, а потом похоронил с почестями на берегах Лафуле. Ну а собранный материал уничтожил, дабы никто не нашел пути к его тайным рудникам? Такая «тактика выжженной земли» была вполне в духе того времени. Например, в 1627 году, когда хан Абахай принудил Корею к выплате ежегодной дани и союзническому договору, было оговорено строительство пограничного частокола – палисада вдоль границы. На правом берегу реки Ялу (Ялу – Цзян) была создана полоса ничейной земли, мертвая зона – шириной местами до 55 км и длиной около 500 км. Для этого было снесено 4 города и нескоько сотен деревень. В 1715 году такая же «мертвая» зона была возведена по левому берегу реки Тумень (Туманган, Туманная).
Еще более широкая нейтральная полоса была создана в 17-м веке вдоль Амура. В 1653 г. Цинский двор распорядился о массовом принудительном переселении дауров и дючеров. В 1653-1656 годах местное население было насильно выведено, итогом чего стало полное исчезновение на территории Приамурья коренных жителей и создание на севере Китая пустых — «нейтральных» — земель. Эта территория Китая, с 1678 года получившая название «Ивовый палисад», протянулась вдоль Амура почти на 900 километров и на юг от реки на 800 —1000 километров.
В 1689 г. в Нерчинске был заключён первый договор между Россией и Китаем, который также предусматривал полосу нейтральной земли к северу от Амура.
О чем говорят иероглифы со старинной карты
Гирин и окрестности. Карта Приморья,составленная примерно в 1800 году.
И все же исторический источник, на котором зафиксированы топонимы приморского побережья, есть. И хотя источник этот китайский, зафиксированные китайскими исследователями названия не имеют никакого отношения к китайскому языку. Речь идет о карте, названной «Гирин и окрестности» [3]. Электронная копия карты находится в свободном доступе на интернет-сайте библиотеки Конгресса США. Судя по аннотации к ней, карта исполнена примерно в то же время, что и упоминавшиеся выше иезуитские карты. Однако отличается от них кардинально. Во-первых, в отличие от атласа Д'Анвиля она исполнена в традиционной китайской манере: вырисована цветной гуашью, при этом север и юг на ней расположены «по-китайски», то есть юг – на верху карты, а север – наоборот, внизу. В Европе традиционно север изображали (и изображают) наверху.
Но самое главное и самое важное в этой карте – это то, что топонимы на ней записаны китайскими иероглифами. Пожалуй, это единственный источник топонимической информации о приморском побережье, который зафиксировал названия до того, как они были искажены русскими и, как увидим позже, китайскими переселенцами.
Приводить все топонимы в данной публикации нет необходимости, любой исследователь может самостоятельно скачать карту по приведенной ссылке и провести самостоятельное исследование. А мы попробуем найти на ней реку, которая бы соответствовала реке Рудной – Тютихе.
В качестве ориентира возьмем реку с дельтавидным, двойным устьем. Такая на Приморском побережье одна – река Киевка.
На упоминаемой карте эта река обозначена 平少 (Píng shǎo). Следуя к северу, получим такие, вполне узнаваемы и «ложащиеся» на современную карту топонимы: 河通 (Hé tōng) (скорее всего водоток пади Бельцова), 小伍呼河 (Xiǎo wu hū hé)(Сяухе, Соколовка), 清沟 (Qīng gōu) (Куангоу – ручьи Угловые) , 夹皮沟 (Jia pí gōu) (Тяпигоу – Валентиновка), 伍呼河 (Dà wu hū hé) (Давухе – Таухе (Черная), 汪清河 (Wāng qīng hé) (Ван-чинь, Милоградовка), 普松河 (Pǔ sōng hé) (Пфусунг, Маргаритовка), 外夫金 (Wài fu jīn) (Аввакумовка), 东夫金 (Dōng fu jīn) (Тумановка?), 大榨树 (Dà zhà shù) (Тазуши, Зеркальная), 珠其 (Zhū qí) (Тютихе, Рудная), 额 勒河 (É lēi hé) (вероятно, Йодзыхе(?) – Джигитовка).
Сторожевая будка
Итак, согласно найденной карте, двести лет назад была на приморском берегу речка, которая носила имя Чжуци. А теперь давайте добавим к этому названию китайский формант –хэ (река). Получилось нечто вполне узнаваемое. Переделать трудно дающееся Чжици-хе в Тютихе вполне могли составители самой первой русскоязычной карты, которая была приложением к пекинскому договору об установлении границ 1860 года. Однако старое название еще существовало какое-то время, и произносилось именно через «Ч». Во всяком случае, название «Чузиха» попадается в русских источниках середины 19 века. Вот, например, рапорт горного инженера поручика И.А. Лопатина военному губернатору Приморской области контр-адмиралу П.В. Казакевичу об экспедиции на р. Ванчин (Милоградовку) от 12 сентября 1864 г.: «Китайцы, живущие около залива Св. Ольги, говорили мне, что свинцовая руда, кроме р. Уан-чан, находится еще в других 2-3 местах, именно на р. Куантангоу и в окрестностях р. Чузихе. Последняя местность севернее залива Св. Владимира. Но осмотреть эти месторождения я не почел необходимым, потому что места эти никто из китайцев наверное не знал, да и до них очень далеко от залива Св. Ольги.» [4]
Поэтому вполне естественной предположить, что на русские карты попало именно искаженное, кем-то из топографов не дослышанное Чжуци-хэ. Но что же означает это слово с китайской карты?
Трактовать топоним пытались многие. Получалась то долина диких кабанов, то жемчужная река, а то и вовсе – каторжанка, ссылка для русских кандальников. Такой разнобой происходил по той простой причине, что трактовать название пытались именно как китайский топоним, к тому же, трактовали на «слух», не имея подлинной иероглифической записи. А вот если попытаться перевести с китайского записанное название, то получится беспросветная чушь, непереводимая игра слов. Почему? Ответ напрашивается сам собой: потому что название не китайское. Потому что китайскими иероглифами, подходящими по звуку, записано местное название, никакого отношения к китайскому языку не имеющее. Но из какого же языка тогда могло прийти это название?
Возможно, ответ дает «Полный маньчжурско-русский словарь» И.И.Захарова, изданный в в 1875 году. Чжуци в нем нет, зато есть чжучэ(нь) – пучина, яр, караульный пост – пикет на яру по берегам рек, караульная будка [5]. Но о какой же будке может идти речь?
И здесь самое время вспомнить о странном опустошении тетюхинской долины во времена чжурчженей. С 1115 по 1234 год Приморье входило в состав крупнейшего государства чжурчженей, и они были здесь полновластными хозяевами. Однако долина Тютихе пустовала. Опустошение очень странное. Ни для кого не секрет, что Эта долина – богатейшая кладовая металлических руд. И руды эти разрабатывались задолго до чжурчженей. Здесь до сих пор сохранились, например, горные выработки золотого рудника бохайцев. Не заметить выходов руд чжурчжени просто не могли. Они были прекрасными металлургами, и очень нуждались в металлах. Доходило до того, что они ставили на учет каждое бронзовое зеркало. И на каждом зеркале стояла подпись чжурчженского чиновника, не забалуешь. А тут целые горы серебра, свинца, олова, и еще бог весть чего лежат невостребованными. Причем чружчжени обходили именно долину Тетюхе. И южнее, и севернее есть многочисленные следы их поселений, и только здесь зона отчуждения какая-то. Впрочем, может быть не обходили? Может быть охраняли очень тщательно? А рудники были тайными, тщательно скрытыми от чужих глаз, и работали на таких рудниках пригнанные издалека рабы, участь которых была незавидной – сгинуть в безвестности на краю земли?
Кстати сказать, и мест для сторожевой будки на высоком яру в долине Тютихе – хоть отбавляй. Собственно, вся долина – узкое ущелье с бурной речкой.
Местные краеведы давно уже заприметили и выделили подходящую для размещения военного поста скалу. Она нависает над долиной районе дачного поселка Садовый. Два десятка лет назад в седловине, которая соединяет скалу с горной цепью находили железные наконечники стрел, керамику. К сожалению артефакты утрачены и определить к какому периоду времени относится этот археологический памятник сегодня крайне сложно. Однако здесь, на скале вполне мог располагаться наблюдательный пункт чжурчженских воинов, стерегущих тайное и очень богатое месторождение серебряной руды на реке Инза. И этот форпост очень хорошо и логично объясняет происхождение название Тютихе. Кстати, слово Чжуци вполне может быть старше манчжурского языка, оно могло прийти от чжурчженей, ведь мертвый ныне чжурчженский язык, как и манчжурский, входит в состав тунгусо-манчжурской группы языков, и часть словарного запаса чжурчженей унаследовали их потомки – манчжуры.
Автор выражает благодарность за помощь в написании статьи Виктору Татарникову, Николаю Бабенко и пользователю Живого журнала aleutsky.
1) Шавкунов Э.В., профессор, д.и.н., заведующий сектором археологии средневековых государств Института истории ДВО Источник: Вторая Приморская краевая научно-практическая конференция «Исторические названия – памятники культуры». 26-27 мая 1992 г. – Владивосток, 1992.
2) Дьякова О.В.Каменный склеп у с. Богополь в Приморье в контексте истории Дальнего Востока // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2005. – № 2. – С. 67–72. – Рус. яз., англ. яз.
3) http://www.loc.gov/item/gm%2071002468
4) Ф. 87. Оп. 1. Д. 425. Л. 18-21 Подлинник. Рукопись
5) И.И.Захаров «Полный маньчжурско-русский словарь» (СПб., 1875) – С. 1009
